Сегодня была пятница. День, когда можно позволить себе расслабиться не думать о завтра, потому что завтра суббота, послезавтра будет воскресенье. Целых два выходных и ещё кусочек последнего дня рабочей части недели. Вообще-то он ненавидел выходные, потому что все они были похожи друг на друга. Но сегодняшняя пятница обещала быть совершенно особенной. Сегодня мама и отчим уезжали на день рождение одной из маминых подруг. А это означало, что как минимум до завтрашнего вечера Синглтон будет полностью свободен. Сестру забирали с собой, потому что там лучшая подружка и все дела. Собственно мальчишка был совершенно не против такого расклада. Теперь он будет полноценным властителем дома и сможет делать всё, что только душа пожелает. Смотреть свои любимые передачи, зависнуть на модных сайтах, начитаться вдоволь всякой литературы, петь и танцевать с утра до ночи, есть только то, что хочется. Но самое главное и самое важное - он сможет наконец-то встретиться с Блейзом без всяких "но мне в десять вечера нужно быть дома, потому что мама будет ругаться". О да... мальчишка кое-что задумал. И глаза его сразу стали хитренькими, в них заиграл бесовской огонёк. С той самой первой их встречи прошло уже некоторое количество времени. И Лэсли очень привязался к старшему брату, если уместно. Они проводили вместе много времени, гуляли по городу, болтали обо всём на свете. Удивительно, но Блейз, кажется, мог поддержать абсолютно любую интересную для мальчика тему. Посиделки в парке, походы по магазинам. Друг не отказывал Синглтону ни в чём. Если мальчик просил в кино - они шли в кино. Даже если было видно, что Блейзу фильм не интересен, он стоически высиживал до последнего кадра и никогда не говорил, что выбор кино не удался. А ещё Лэс стал частым гостем в его баре. Но естественно это заведение, по настоянию самого же владельца, мальчик посещал за несколько часов до открытия. Всё-таки в баре встречались такие люди по вечерам, с которыми просто рядом находиться опасно. Видимо брюнет как раз за это и беспокоился. Мальчишка даже не пробовал спорить. К тому же ему разрешали петь на сцене и тем самым скрашивать уныние, которое царило в баре до его открытия. Он подружился с уборщицей и официанткой, а ещё с барменом, который тайком научил мальчика готовить вкусный безалкогольный коктейль для себя... и для Блейза. Кажется, бармен сразу же понял все чувства, которые бурлили в сердце Лэсли. С того самого дня все мысли школьника были только об одном - скорей бы с ним увидеться. Ему было плохо, когда друг не звонил или не поднимал трубку. Он радовался как малыш, когда слышал его голос. Он помнил каждое слово про границы и дружбу, но раз за разом ловил себя на якобы случайном прикосновении к руке или якобы случайном взгляде. Синглтон ещё не понимал, что влюбился по уши в более старшего и безусловно безумно красивого мужчину. Он даже не думал думать о таком раскладе, но сердцу-то всё равно не прикажешь. Вот и сегодня, проводив маму и отчима с обещаниями о хорошем поведении, мальчишка первым же делом позвонил по известному номеру, желая пойти куда-нибудь погулять по вечернему Окленду. Этот город был безумно красив в своей второй ипостаси. Правда Лэс слышал об этом только с разговоров. Ему не часто удавалось гулять "до победного". Мальчишка быстрым набором вызвал номер и приложил трубку к уху. Раздались гудки, но никто не отвечал. Лэсли набрал Блейза ещё несколько раз, но всё повторилось в точности как и пару минут назад. Никто трубку не поднимал.
- Ну где же ты? Ладно...
Лэсли мигом взмыл по лестнице к себе в комнату, вываливая весь гардероб на кровать. Потом полностью разделся, закрывая дверь шкафа, обнажая зеркальную поверхность. Всё должно было быть идеальным - даже нижнее бельё. Первым делом выбрал неприлично обтягивающие боксеры, затем нашёл среди горы одежды чёрные брюки, после рубашку на выпуск, подкатил рукава. Нет. Образу явно не хватало какой-то вкуснятины. В ход пошла жилетка, а также галстук-бабочка с игривым горошком, который в этом сезоне снова был в тренде. Немного лака на волосы, чтобы создать завершённый образ, а ещё же лакированные туфли. Вот теперь Лэсли был готов к походу. А вещи соберёт потом. Всё равно можно было расслабиться. В таком виде мальчишка отправился по известному адресу, вскоре дойдя до бара. Зайдя внутрь, он не чувствовал себя скованно или неуверенно. Этот бар словно стал вторым домом для него. И внешний вид Лэсли никого не удивил - да всем было всё равно. Помахал рукой знакомым, а потом направился прямиком к бармену.
- Привет... а ты не знаешь, где Блейз? Я звонил ему, а он не поднимает трубку. Он заболел? Мы просто должны были сегодня пойти в боулинг. Я же там никогда ещё не был. А как твои дела? Всё в порядке? Кстати, тебе очень идёт эта цветная футболка. Носи её почаще. Сегодня здесь столько народа. А ну да... я же не бывал здесь в такое время. Так где Блейз?
За две минуты объём сказанного Лэсли просто зашкаливал. Он всегда говорил так много, так быстро, особенно при друзьях. Ему всегда было что сказать. Понимайте как хотите. Юный модник ещё несколько раз осмотрелся, но нигде не видел своего друга. Зато чувствовал себя здесь уютно и комфортно. Бармен, переварив весь поток слов, сказал, что Блейз сейчас дома. Дом его, к слову, находился на втором этаже этого же здания. Молодой человек объяснил, как туда можно попасть. Лэсли кивнул и направился по указанным направлениям. И вот тут в нём вновь проснулось волнение. Это же... это же будет первый раз, когда мальчишка пришёл к нему домой. Они до этого ещё ни разу не были в гостях друг у друга. Синглтон и радовался и боялся одновременно. Поднявшись по лестинице мальчишка быстро нашёл нужную дверь и замер перед ней.
- И что мне нужно говорить? Сказать "привет"? А вдруг он не один? Вдруг у него там кто-то... а тут я со своим боулингом. Нет, пойду я. Позвоню завтра.
Лэс развернулся и сделал пару шагов назад, но потом мотнул головой, слегка похлопал себя по щекам, развернулся обратно и несколько раз постучал в дверь.
- Блейз... ты дома? Это я... Лэсли... ты там не один да?
Спросил и тут же покраснел, отскакивая от двери, как ошпаренный. Ну кто? Кто тянул его за язык? Как можно спрашивать такое? Сейчас ему срочно хотелось куда-то провалиться...

Лэсли стоял до последнего, не решаясь уйти и не решаясь постучать ещё раз. Вдруг Блейз спал или... или занимался этим со своим парнем. Или вообще его тоже не было дома, но всем он сказал, чтобы говорили будто дома. Вообщем Синглтон совершенно запутался в своих предположениях, приложив пальцы к вискам, стараясь отогнать такое большое количество мыслей от себя. И вот уже мальчика почти решил уйти, но вдруг замок щёлкнул, а дверь через мгновение отворилась. На пороге стоял Блейз, а по его взгляду можно было сразу понять, что он не был готов к такому визиту от слова "полностью". Но мысли Лэсли этого даже не касались. Всё, что он сейчас перед собой видел - это молодой мужчина. Мужчина, рубашка которого была полностью распахнута, обнажая верхнюю часть тела. Школьник, даже не пытаясь скрыть этого, сглотнул, не в силах оторвать свой взгляд. Его тело... оно было идеальным. По крайней мере по оценкам ещё не до конца определившегося Лэса. Никакого излишнего рельефа, ни  единого лишнего грамма - всё именно так, как должно быть. Еле уловимый мотив растительности на груди и отрывающая голову дорожка страсти от пупка вниз. Вниз... Кажется, мальчишка даже успел разглядеть тёмные ореолы слегка выпирающих сосков. Боже... срочно заверните его в эту рубашку и пусть отвернётся. Лэсли совершенно не мог ни о чём думать, бесцеремонно, по-детски наивно и мило бегая удивлёнными глазищами по обнажённому торсу. Каждый изгиб, каждая линия - всё в нём было идеально. Бедняга совершенно не знал, что ему делать - отвернуться или... нет - рассматривать нельзя. Это же не прилично! Нужно срочно поймать взглядом что-то другое. Например, что ему подходит клетка и... и... и сейчас Синглтон просто желал хотя бы на чуть-чуть прикоснуться к запретному. Но друг всё также держался тех рамок, которые они оба установили. А это означало, что нарушать границы было нельзя. Мысленно отругав себя за такое поведение, Лэсли наконец-то более или менее пришёл в себя, проходя внутрь квартиры, осматриваясь.
- Ты же не забыл, что мы собирались в боулинг? Я... я тебе звонил несколько раз, но ты не отвечал. Я... это... я переживал, что с тобой что-то случилось и поэтому пришёл к тебе в бар. А бармен сказал, что у тебя квартира на втором этаже. Извини, что так внезапно. Я не хотел тебя отвлекать... от... чего ты там занят. Если ты очень занят, то я приду завтра.
Однако Блейз не выказал никаких отрицаний на предмет присутствия Лэсли в его квартире, даже сказал, что у него как раз выдался свободный вечер и что он очень рад, если удастся провести его вместе. От услышанного мальчишка  пришёл в самый настоящий восторг. Типичная его реакция, когда друг предлагал провести много времени вместе. Ему было очень интересно рядом с Блейзом. А теперь его ещё и в школе стали меньше задирать. А знаете почему? А потому что одна одноклассница всем растрезвонила, что милашку Лэсли теперь со школы встречает его парень. Конечно же это было правдой лишь частично, но старшеклассники стали как-то обходить стороной физические способы унижений. Теперь всё чаще и чаще эти напыщенные индюшки, как их называл Синглтон, ограничивались словесной бравадой. А Дирк, которого Блейз прогнал в момент первой встречи, и вовсе обходил мальчонку стороной. За это Лэсли был бесконечно благодарен своему другу. Обычно школьник звонил, прося его проводить до дома, но иногда друг делал это по своей инициативе, говоря, что на душе не спокойно ему. Вообщем сейчас Лэсли был чуть ли не самым счастливым шестнадцатилетним ребёнком.
- Эм... что?
Лэс удивлённо посмотрел на Блейза, искренне убеждая себя в том, что ему послышалось именно то, что послышалось. А не какое-то выдуманное желание. Ночёвка? С Блейзом? В его квартире? Это же... это так по-взрослому, да? Или нет? И вновь глазки мальчика засияли от радости, а квартира, казалось, наполнилась неимоверно волшебным теплом его сердца, что весело плясало в груди.
- А можно? Правда можно? Всё равно никого дома нет. Мне скучно... Но если у тебя есть какие-то важные дела... и вообще, что я веду себя, как... как... забыл это слово? Извини, кажется я снова болтаю что-то не то. Точно можно?
Получив утвердительный кивок от Блейза, мальчишка вновь не смог сдержать свои эмоции, подлетев и крепко обхватив своего друга, без всякого смысла прислоняясь щекой в район солнечного сплетения. Лэсли действительно ничего не хотел такого, а его действия не несли скрытого подтекста. Каждая его эмоция буквально пылала детской искренностью и совершенно не пахла ложью. Несколько мгновений он просто крепко обнимал своего друга, носом вдыхая аромат мужского тела. Всё происходило невольно, без контроля Синглтона. Но тут же мальчишка отскочил как ошпаренный.
- Прости, прости... я нарушил нашу договорённость. Снова... Просто меня же ещё никто не приглашал к себе ночевать. Я точно не буду тебе мешать? Не хочу, чтобы у тебя были неудобства из-за меня.
Лэс раскраснелся от смущения, понимая, что сейчас находился запретно близко к своему другу и обнимал его. Только бы Блейз не стал ругаться. На это школьник надеялся больше всего. Кстати, сегодня он говорил немного меньше своего привычного объёма слов, вспоминая, что другу порой тяжело переварить всё, что успевает сказать мальчишка за единицу времени.
- У меня же с собой ничего нет. Ни сменной одежды, ни даже пижамы нет... я такой неудачник. Даже тут опростоволосился. Ну что это такое?
Театрально всплеснул руками, стараясь отвести ситуацию от внезапных объятий, о которых сам мальчик себя уже сильно сильно ругал и вообще жалел, что в очередной раз поддался своим эмоциям, разрешив им управлять всем телом. А в квартире Блейза было очень уютно. Всё обставлено со вкусом. Каждая деталь интерьера прекрасно дополняла собой общую стилистику, делая образ завершённым и идеальным.
- У тебя очень уютно дома. Ты только не подумай ничего плохого, но мне казалось, что ты живёшь в художественном беспорядке. А у тебя всё так аккуратно, утончённо... но в тоже время чувствуется, что здесь живёт  настоящий мужчина. Ой... заговорился. Моя комната по сравнению с твоей квартирой - царство розовых пони какое-то.

Лэсли просто не верил своим ушам. Целую ночь? Вдвоём? Счастью мальчишки не было предела. Он готов был скакать по квартире Блейза со всей своей сумасшедшей скоростью электровеника. Неужели это ему не снилось? Тихонько, чтобы друг не заметил, мальчишка несколько раз ущипнул себя. Оказалось, что не спит. Что всё слова, сказанные молодым мужчиной, были правдой. Его родителей не будет как минимум до субботнего вечера, а значит можно было спокойно оставаться у Блейза в гостях. Тем более, что дом он закрыл, включил сигнализацию и вообще всё, как мама научила. Однажды их уже ограбили, а потому миссис Синглтон приняла все известные меры защиты своего дома и своих детей. Единственное, что нужно будет сделать - вернуть гардероб в исходное положение. А то сейчас в комнате мальчишки творится полный хаос, как будто пронеслось стадо слонов, а потом ещё стадо верблюдов и в довесок пролетело стадо вертолётов. А нет... погодите... про вертолёты так не говорят. Вообщем шатен был безумно рад тому, что его друг согласился и разрешил устроиться в своей квартире с ночёвкой. Только... только вёл он себя немного не так как обычно. Нет - все жесты, интонации и слова - всё это было очень знакомое, как всегда. Но Лэсли ловил себя на мысли, что мыслями Блейз сейчас словно где-то не с ним. Но расспрашивать не хотелось. Вдруг что-то случилось по работе? Может что-то плохое... и зачем тогда бередить эти плохие мысли? Лучше сделать так, чтобы друг забылся и перестал думать о плохом.
- Фильмы - это классно. У меня нет возможности дома смотреть любимые фильмы. Ну знаешь... телевизор один на всех. Кто мама - тот и делает концерт. А все её сериалы просто уже не могу... воротит от них. Все эти Кристалл, которые беременны от Джоанн, потому что Мерседес и Дженсен - трижды братья через сестру на седьмом киселе восьмого прихода апостола.
Он действительно терпеть не мог эти мыльные оперы. Все под копирку. Идентичные истории, но только декорации разные. Поэтому даже был рад, что вечерами смотрит на своём планшете другие фильмы. О красивой любви двух мужчин. Не грязные, не пошлые, а очень красивые и безумно романтичные. Но вряд ли такие фильмы понравятся Блейзу. Ему наверно хочется посмотреть что-то в стиле "Мстителей" или другие боевики, где сногсшибательные красавцы бьют друг другу моськи и ещё что-то там говорят. Ох... зря Лэсли вспомнил про эти фильмы. В последнее время он часто искал в интернете обнажённых знаменитостей, рассматривая всё в деталях. Всё-таки возраст не просто обязывал, а диктовал интересоваться подобными вещами. Но сейчас он думал, что Блейз обошёл всех по красоте своего тела. И мысли об этом его не покидали. Он постоянно возвращался к моменту, когда друг открыл дверь и мальчишке удалось рассмотреть всё, что позволила рубашка. Блейз был великолепен... роскошен даже. Эх, Лэсли, не можешь ты удержать в себе свои мысли. А надо бы. Иногда это очень полезное умение.
- Можно и в бар. Я даже подружился с твоими официантками. Они классные. Такие весёлые и забавные, а если к ним пристают - могут и подносом приложить. Ты специально таких находишь? Воинственных?
Добродушно хохотнул, продолжая слушать друга, который сейчас говорил о том, что даст одежду и даст даже средства личной гигиены. А ещё сам будет спать на диване, а мальчишке разрешит спать на кровати. Лэсли не переставал улыбаться ни на секунду. Ему казалось, что всё это какой-то сон. И ему с большим трудом удалось удержать на языке вопрос "А ты не будешь со мной спать?"
- А я уже и не нервничаю. Ух ты... ты правда дашь носить свои вещи? Клааааааассно. Скажи, а ты давно вообще живёшь в Окленде? Или родился здесь? Извини, если я лезу не в своё дело. Просто вдруг захотелось узнать тебя ещё чуточку побольше. Обо мне ты и так, кажется, знаешь абсолютно всё. Я... я ещё не решил, куда мы можем пойти. Давай сначала попьём чай, а потом определимся, ладно? Я так спешил к тебе, что очень хочу пить.
Он не отпускал руку Блейза ни на минуту. Широкая ладонь была очень тёплой и мягкой. Очень часто Лэсли держал её обеими своими ладошками. И сейчас не отступил от своей привычки, послушно следуя за хозяином. Вскоре они уже оказались и на кухне. Мальчишка сел напротив своего друга, а уже через мгновение показался и чай. Вернее кипяток, чашки и заварничек. Лэсли тут же решил поухаживать за другом, разливая ему и себе кипяток в чашки, укладывая заварку и вообще колдуя над чудесным напитком. А потом, когда вернулся на место, то его ладонь мгновенно попала в плен пальцем Блейза. Как тогда в баре. Он мягко гладит костяшки пальцев и это было настолько приятно, что непроизвольно на щеках мальчика вновь проступил румянец. Ему очень нравились все эти прикосновения к себе, поглаживания, объятия, но сказать прямо об этом школьник стеснялся. Хотелось, чтобы Блейз обнимал его чаще, гладил чаще и не только руки, но и плечи. И ниже. Много ниже. Мальчишка так и не ответил на вопрос, чем им заняться сегодня. Он просто про себя мурлыкал от безумно приятного прикосновения к себе. Вдруг друг резко подскакивает со стула, чем мгновенно озадачивает школьника.
- Блейз...? Ты плохо себя чувствуешь? Может мне врача вызвать? Что болит? Где болит? Говори мне - я знаю, как правильно с докторами общаться. У меня сестрёнка тоже часто болеет.
Сегодня друг действительно вёл себя очень странно, очень... но не страшно. Просто необычно. Через несколько мгновений Блейз вернулся в привычного себя, пробормотав, что пива ему сегодня тоже нельзя давать. Лэсли кивнул, мол, всё будет выполнено по самому высшему разряду. Но улыбка друга... какая-то натянутая. Чувствительный мальчик прекрасно ловил неестественные эмоции. Ему показалось, что у Блейза что-то болит, но похоже, что брюнет справился с этой болью и всё уже хорошо. Мальчишка допил свой чай, улыбаясь, а потом ловкими движениями пальцев снял галстук-бабочку и расстегнул три пуговицы на рубашке, сам не понимая, что этим буквально провоцирует своего друга. Но в квартире стало почему-то достаточно жарко. Вниманию Блейза открылся кусочек тела Лэсли, но только маленький.
- А знаешь что? А давай... А давай весь вечер просидим дома и будем смотреть всё подряд, играть в слова и другие игры. И болтать, болтать, болтать.
Он радостно подскочил к другу, беря его руку своими и смотря преданно в глаза. А потом добавил:
- А... ты можешь дать мне футболку? И... где мне можно будет переодеться?
Блейз находился так непозволительно близко, что мальчишке безумно хотелось потянуться и поцеловать его в щеку, потом во вторую, а потом и вовсе робко и неуверенно коснуться его губ. Но он был безумно рад, что Блейз разрешил остаться. Теперь-то Лэсли постарается узнать о своём друге ещё больше.

Весь этот вечер, по самому скромному мнению Лэсли, был кульминацией всех тех чудес, которые происходили с ними, пока друзья гуляли по городу. И теперь Блейз разреши остаться на ночь, ещё и фильмы предлагает смотреть. А это значит, что они будут кушать поп-корн, пить колу и наслаждаться просмотром хорошего кино. Или... наслаждаться обществом друг друга. Мальчишка мысленно приходил в самый настоящий экстаз, представляя себе как совершенно случайно во время просмотра подползёт к своему другу и устроится щекой на его плече, а друг его обнимет и так они и просмотрят до конца. Но мечтам детским нет места в мире реальном. Зачем нужен такой некрасивый, неказистый непонятно что такому красивому мужчине? Лэсли уже свыкся с мыслью, что вряд ли ему когда-то удастся покорить эту неприступную вершину, что Блейзом звалась, а потому он просто радовался любой возможности провести вместе время. И всё же поведение брюнета его следка озадачивало. Как-то он вёл себя очень странно, подозрительно, словно что-то скрывал - что-то очень важное и сокровенное. Синглтон не боялся, потому что знал - Блейз не сделает ему больно и не обидит. Но по-прежнему не пытался спрашивать. А ладошки парня по-прежнему обнимали ладонь друга. И губы так и тянулись целовать каждый палец. С момента первой встречи парень всё же больше принял себя, как гея, но всё также ему было очень тяжело это говорить вслух. Ему совершенно не удавалось побороть смущение от того, что нужно когда-то будет себя полностью назвать "гомосексуалист". И радовался, что пока ещё не полностью определился. Но мальчишка замечал за собой какие-то изменения. Его походка стала чуть-чуть другой, его движения стали немного иными, даже его манера разговаривать слегка поменяла свой окрас. Значило ли это, что Лэсли перерождается? Сейчас мальчик скорее напоминал собой куколку, из которой со дня на день должна появится на свет удивительной красоты бабочка.
- А ещё можно разгадывать кроссворды. Ты любишь кроссворды? Мама часто заставляет меня отгадывать слова. Это помогает бороться с болезнью Альцгеймера. Но... тебе наверно совсем не хочется об этом слушать да? Извини, я такой скучный. Совсем не знаю, что нужно говорить... Да ладно? Неправда!
Мальчишка недоверчиво посмотрел в глаза другу, а его правая бровь приподнялась и изогнулась в удивлении. Лэсли давно научился играть бровями как вместе так и по отдельности. И сейчас ему трудно было поверить, что Блейз очень давно никого не приглашал к себе в гости. Как такое вообще возможно? Он же такой популярный, все его любят, все его обожают. Наверно точно не хочет рассказывать, чтобы не расстраивать Лэсли. Или просто не хочет. Чёрт и почему все вопросы так или иначе переплетались с мальчишкой?
- Да ну перестааань. Какой же я привлекательный? Так... ни рыбка ни свинка.
Толкнул кулачком в грудь, поймав себя на мысли, что мышцы у Блейза знавали тренировки и до сих пор этому вопросу уделяется не самое малое внимание. А заодно смущённо и сам того не понимая слегка кокетливо отводя взгляд в сторону, закусывая губу. А странная игривая улыбка Блейза и вовсе повергла мальчишку в нокаут. Друг всегда отзывался хорошо о внешности мальчишки, но сегодня эти слова звучали как-то совершенно особенно. Сладко? Вкусно? Тепло? Заботливо? Школьник не мог определиться, какое слово ему нужно подобрать. Вдруг рука Блейз коснулась талии Лэсли, мягко притягивая к себе, но оставляя между ними кое-какое расстояние. При это взгляды их переплелись и явно не желали разрывать контакт. Для Синглтона все эти движения были в диковинку. Он мгновенно потерялся, даже не пытаясь скрываться своей необразованности в этих делах. Коленки мальчишки почти мгновенно подкосились, но ему удалось удержать равновесие. Любое прикосновение Блейза действовало на него практически идентично каждый раз.
- Не приведи господь увидеть тебе эти две спички. В моих ногах нет ничего интересного... а вот в твоих... слушай, а давай ты тоже шорты оденешь? Так мне будет... не так стыдно показывать свои карлючки, на которых хожу. У тебя наверно вообще роскошные ноги... как и ты сам...
Снова сболтнул лишнего, снова не в силах удержаться. Тут же замолчал и сделал вид, что ничего не произошло. Просто этих слов не было, просто всё - забыли. Но Блейз действительно вёл себя настолько странно, что мальчишка потерял всяческие слова, какими можно всё это описать. Он просто не знал тех выражений, которые применимы сейчас ко всей это ситуации.
- Ну ты чего...? Щекотно же!
От прикосновения носа к своей шее, с уст Блейза сорвался еле уловимый приглушённый до максимума сладкий вздох,  а потом он резко наклонил голову, мол, щекотно ему. А на самом деле нужно было скрыть своё напряжение. Все эти жесты друга, все его слова и действия - всё это заставляло внизу живота напрягаться всем рецепторам... ну вы поняли. Он бы и хотел сказать как есть - стеснялся очень сильно таких пошлых слов. И ещё его взяла гордость за то, что Блейз не хочет, чтобы кто-то чужой пялился на Лэсли. Это было... очень приятно, кстати. Вскоре они оказались в спальне друга, который тут же достал кое-какую одежду, а сам обещал ждать в гостиной и попросил не задерживаться. Лэсли кивнул и хотел было сказать, чтобы никто не подглядывал. Но... не стал. Наверно мальчишка ещё не понимал, что ему хотелось бы, чтобы Блейз оценил его полностью. Со всех ракурсов. Сначала Лэсли снял жилетку, складывая её на столике, затем расстегнул рубашку, снял и аккуратно её сложил - как мама научила. После в ход пошлю брюки, которые можно было сложить, но Синглтон нашёл стул и повесил их на него. Теперь он стоял в спальне Блейза только в одних тугих боксерах. Опустил глаза вниз и понял, что у него стоит... Это была большая пребольшая проблема. Но у мальчишки было действенное средство - петь про себя. Тогда всё успокаивалось и... и никто ничего не увидит. А боксеры, к слову, оказались очень неудобными и Лэсли решил, что снимет и их. Собственно через мгновение, он уже стоял полностью обнажённый в спальне Блейза, посмотрел на себя в зеркало, поморщился и отвернулся. Угловатое, совершенно не складное тело. Худые спички-ножки, покрытые лёгкой, совсем ещё юной растительностью, если уместно. Такие же руки. И кажется даже на груди чуть-чуть просматривалось. А может и нет. Самая... "пушистая" часть тела Лэсли находилась внизу живота, с которой буквально минуту назад так сильно боролся. Некоторые старшеклассники говорили, что так не модно, что нужно гладкость везде. Но Синглтон был ярым противником таких манипуляций... Да ему просто нравилось. Но не стоит вдаваться в совсем подробности. Первым делом мальчишка одел шорты, не одевая больше нижнего белья, которые закрыли его бёдра, но всё же кусочек открывали. А потом натянул на себя футболку, что явно желала принять форму его тела, но не удалось. Совершенно не удалось. Поэтому на Синглтоне она висела как на вешалке.
- Кхм... я... всё.
Мальчишка вышел из спальни и робко стал чуть поодаль от входа, неуверенно смотря вперёд и сложив руки замочком где-то в районе животика. При это не смотрел на Блейза. Ему было как-то неловко в таком... открытом комплекте. Щёки играли робким и стеснительным румянцем.
- Ой, диски!
Лэсли решил мгновенно сменить тему и решительно поскакал к горе дисков, усаживаясь на пол в позу лотоса, а короткие шорты... внезапно... кое-что и открыли из его сокровенного. Поняв, что такая поза явно не к месту, мальчишка быстро сменил положение, перебирая кучу самых разных фильмов.
- Ух ты... А что ты хочешь посмотреть? Боевик? Конечно ты хотел бы боевик... может... про отряд Кобру посмотрим? Там Татум играет...

- Я и сам не знаю, почему я вдруг так решил... это... это наверно потому что я волнуюсь. Меня ещё никогда не приглашали к себе в гости. Вернее приглашали, но без ночёвки. Ты первый... снова... как и тогда, когда пригласил меня в бар, потом пригласил меня в кино, потом пригласил... пригласил и пригласил. Удивительно, но за эти дни, что мы провели вместе, я узнал столько всего интересного, сколько не узнавал никогда.
Блейз сказал, что любит мюзиклы и комедии, а ещё что он стереотипный гей, от чего Лэсли добродушно хохотнул. Ему очень нравилось, что друг не скрывает себя, открыто об этом говорит и не стесняется своей ориентации. Из его уст слово "гей" звучало как-то... гордо, сильно и совершенно не так слабо и вяло, как если бы это произнёс мальчишка. Но Лэс уверял себя, что через год или два обязательно научиться говорить также смело и сильно, чтобы никто более не смел его обижать. Ему очень хотелось, что люди видели в геях не только каких-то уродов, а вполне обычных, прекрасных людей. Чтобы мальчиков, как Синглтон, в школах не обижали, а дружили с ними и разрешали принимать участие в играх. Чтобы мамы с папами не приходили в истерику, узнав о том, что их дочка любит девочек, а сынок уже во всю занимается сексом с соседом по парте. Но наверно сам Лэсли не доживёт до этого момента. Что ж... зато у него есть замечательный друг, с которым можно было поговорить об этом, с которым можно было поделиться самым сокровенным. И Синглтон знал, что Блейз его не предаст и будет свято чтить и уважать мысли, привычки и тайны своего маленького товарища. Собственно Лэс отвечал ему тем же, правда Блейз не делился своими тайнами уж очень активно. Он и про детство практически не вспоминал. Но мальчишка никогда не настаивал на этих воспоминаниях.
- Чего хочу? Хочу провести с тобой ночь... эм... ну ты понял, да? Я... блин... это как-то не так прозвучало. Всегда я мелю какие-то глупости. И почему, когда ты говоришь что-то подобное - это звучит совершенно нормально. А когда я говорю - это звучит как-то... какое бы слово подобрать? По-взрослому.
И всё же Лэсли был таким ребёнком. А посему его выражения иногда были до умиления смешными и милыми. Ему трудно было говорить все эти слова, как "пошло" или "трахаться". Он не раз их слышал в баре Блейза, но старался ограждать себя от таких изречений. Его речь всегда была максимально корректной и вежливой. Да и вообще мальчишка придерживался мысли, что без вежливости нельзя. В современном ритме жизни и изменившихся устоях, такое поведение выглядело немного нелепо. Но Лэсли об этом не думал. Сейчас он думал только о том, как ему хорошо в этой уютной квартире. Думал о том, что... было бы совсем не плохо, если бы Блейз предложил переехать сюда. По дружбе. Но нет - это уже слишком. Надо закатать губу. А то совсем мальчишка разошёлся. Тем временем прекрасный друг вскочил с дивана и выбрал наугад какой-то диск с комедией, отправляя его на просмотр.
- Ты... что? Блейз... ты чего это? Такие вещи говоришь...
Голос мальчика дрогнул, стоило ему лишь услышать о том, что друг хотел бы жить так вечно... с ним. Конечно это могло означать несколько вещей, но интонации Лэсли тут же приобрели дрожащий окрас, волнительный окрас. Блейз как будто точно знал, что ему нужно сказать, чтобы заставить мальчика безумно стесняться и чувствовать странное тепло по всему телу. Заставить его сердце колотиться с сумасшедшей скоростью.
- Не надо на меня смотреть. Что ты во мне такого увидел? Спички-ручки, спички-ножки... какой-то недонамёк на настоящего мужчину...
Снова отрицательная позиция. Ему всё также трудно принимать комплименты Блейза о своей внешности. Со временем отговорки стали куда слабее, но мальчишка упорно не сдавался, по-прежнему не видя в себе красоты. Кроме внутренней. И то местами. Блейз же продолжал говорить, повергая ум и мечты Лэсли в новый шок. Он говорил о том, что если бы не рамки... то Синглтон идеальный партнёр. Если бы не возраст.
- Снова этот возраст... ты постоянно о нём говоришь... Некоторые мои одноклассники в шестнадцать опробовали чуть ли не половину школы...
Сжал губы, смотря на Блейза. Ему не было обидно. Ему было странно. Блейз за сегодня сам несколько раз нарушил эти установленные границы, а теперь пытается отмахнуться возрастом. Так зачем ставить границы? Зачем? Надо решиться и сказать об этом. Но друг продолжал говорить, заставляя сердечко школьника колотиться ещё пуще прежнего. Идеальный? Мечтал...? Прекрасный? Уже от одних этих слов ему стало немного не хорошо. Столько комплиментов за раз. Лэсли просто не знал, что ему делать. В очередной раз.
- Я... я тоже очень рад, что ты тогда шёл мимо. Эта встреча и наша с тобой дружба значат для меня очень-очень много. Ты для меня всё. Мой мир внезапно стал таким ярким, интересным, насыщенным. И... спасибо тебе, что не оттолкнул меня, что постоянно со мной, что готов прилететь по первому моему зову, что готов всегда, в любое время меня выслушать. Ты... идеальный друг. О таких только можно мечтать. А я наверно просто сплю.
В телевизоре развивались события комедии, но они уже кажется забыли о ней совершенно. Блейз обнял Лэсли за плечи, мягко и нежно целуя его в макушку, прижимая к себе. С уст школьника сорвался уже не приглушённое некое подобие мурлыканья, мягкий вздох, означающий, что ему очень нравятся действия друга, что он... разрешает и не боится. Но внезапно Блейз отстраняется...
- Нет, нет, нет, нет, нет!
Мальчишка неожиданно для обоих воспротивился такому развитию, вновь прижимаясь к другу и обхватывая своими руками его талию, явно давая понять, что отступать сейчас не намерен. Но чуть-чуть пришлось, когда палец друга очень мягко прошёл по щеке Лэса.
- Ты... ты говоришь так, словно это твоё... наше проклятье? А если бы я родился на четыре года назад от своей даты  рождения, кто знает, может мы вообще не встретились бы никогда. И это имеет силу в твоём "поспешил" тоже. Знаешь, как говорит моя мама? "Всё будет так, как должно быть". Я считаю, что всё в нашей жизни происходит так, как тому и нужно происходить. Не отталкивай меня... пожалуйста.
Он конечно же имел ввиду объятия, которых ему так не хватало. Но... прозвучало это несколько в другом контексте, о котором Лэсли знал ничего. А на экране произошло что-то смешное. Синглтон искренне рассмеялся, наблюдая за происходящим, улучив момент, чтобы нежно поцеловать палец, который буквально ещё минуту назад гладил его щеку.
- Смешная комедия... и не глупая.

Похоже им предстоял серьёзный разговор. Очень серьёзный. Стоит напомнить, что изначально этот вечер не предполагал подобного поворота событий. Они думали посмотреть фильм, покушать вкусной еды, а потом болтать до утра, уснув вместе. Но... в какой-то момент всё пошло по иному сценарию, как будто кто-то решил вмешаться в эту идиллию. Был ли это Лэсли, а может Блейз? Уже и не важно. Ведь теперь разговора им не избежать. И даже умение Синглтона уходить от сложных тем здесь не поможет никак совершенно.
- Но почему неправильно? Я не понимаю, Блейз. Я пытаюсь понять, но не могу. С того самого момента, как бы установлены наши рамки.
Мальчишка действительно очень хотел во всём этом разобраться, но в силу возраста ему были сложны в осознании все эти взрослые вещи. Для него всё складывалось очень просто: белое и чёрное. Белое - хорошо, а чёрное - плохо. Но в итоге оказалось, что есть ещё и серое... которое то становится белым, то внезапно становится чёрным. И вот это "серое" для Лэсли оставалось совершенно непостижимой величиной. Какой-то нерешаемой задачей. И сейчас он преданно смотрел на Блейза, пытаясь в его поведении, в его интонации и взгляде найти хоть какую-то подсказку, которая помогла бы понять, к чем клонит его друг. Блейз тем временем задумался, а потом попросил выслушать его до конца, не перебивая, чтобы в конце уже высказать мысли по поводу услышанного. Лэсли глубоко вдохнул, готовясь услышать самое пресамое плохое, что можно услышать. Мысленно мальчишка был готов ко всему: от того, что его никто не любит до того, что у друга уже давно есть парень, который, увы, не поделится местом в его сердце. Хотя... хотя фраза о невозможности оттолкнул Синглтона всё же настраивала на более положительный лад.
- Я понял - не перебивать и дослушать. Хорошо...
Блейз начал говорить. Лэсли начал его слушать. Брюнет всё говорил правильно, делал очень логичные выводы и приводил весомые аргументы, если уместно такое сравнение. Он заставлял краснеть, вновь и вновь говоря о красоте и идеальности Лэсли, заставлял смущённо отводить взгляд и теряться. Говорил, что не может смотреть на других, что он давно видит в мальчишке не друга, а больше. Делить всё... это очень сильные слова. Такими не разбрасываются. Но Блейз ни разу не производил впечатление человека, который раскидывает слова просто так. По его интонации было ясно, что друг настроен очень и очень серьёзно, что вкладывает в этот разговор все свои силы и эмоции, стараясь объяснить как можно понятнее, но чтобы Синглтон сразу понял, что и к чему. Мальчишка, как и обещал, слушал внимательно, ни разу не перебивая, не пытаясь увильнуть или сменить тему для разговора. Он понимал, что Блейзу очень важно выговориться, очень важно всё сказать сейчас. Лэсу всего шестнадцать. Он мальчишка. Просто ребёнок, который то ещё и жизни не видел никакой. Всё это так, но... это не мешало сердцу юному биться бешено только при виде своего друга. Тем временем молодой мужчина продолжал говорить. Удивительно, но лицо школьника в этот момент не выказывало никаких эмоций. Да он просто боялся пошевелиться, чтобы не сбить мысль друга, чтобы не нарушить его повествование. И вот Блейз договорил до конца, выложив, что называется, все козыри в этом вопросе, открыв все тайны, сорвав все завесы. Теперь ход был за мальчишкой, который и не знал, что ему нужно сказать в ответ. Это очень сложная ситуация. Сбежать? Спасовать? Дать задний ход? Только это и умел Лэс в свои шестнадцать лет. Сейчас как раз такой момент, когда сложный разговор в любой момент мог заставить сорваться его с места и заставить убежать из квартиры Блейза, заставить пропасть из его жизни навсегда. Но вот рука ложится на щеку, мягко её гладит, переходя на шею и плечо. И Синглтон теряется ещё больше. Ему очень тепло и хорошо от этих прикосновений, ему хочется, чтобы они не прекращались, но что же делать? Что сказать другу? Как правильно? Сразу напрямую? Или попробовать издалека? Мысли мальчишки собрались в одну кашу, среди которой нужно найти ту самую - самую правильную. Вдруг рука юноши лёгким, но мягким движением, сталкивает с плеча руку Блейза. Он опустил взгляд, не смотря на этого красивого человека. Ему нужно секунду подумать, буквально секунду. И Лэсли решается... решается сказать всё, что у него на сердце. Но сказать это так, как он увидел в одном фильме. Сказать так, как говорили те прекрасные две женщины друг другу. Мальчик резко подаётся вперёд, упираясь руками в широкие плечи Блейза. И вдруг неуклюже приникает губами к губам, неуверенно, робко и по-детски наивно целуя. Но вместе с тем целуя так, чтобы всё было понятно и без слов. Лэсли никогда не целовался - не было шанса. Поэтому вскоре поцелуй пришлось прервать, а весь заливший багряным румянцем мальчишка отсел как можно дальше, боясь, что его другу это не понравится.
- Ты спрашиваешь, похож ли ты... а я не знаю, как правильно сказать. Мне ведь всего шестнадцать. Но поверь - кое-что я всё же понимаю. Я понимаю, что тебе останавливают они - люди, которые будут судить тебя за меня... тебя останавливает твоя вера в любовь. И... и я думаю точно также. Тебя останавливает моя неуверенность в моей ориентации, но ты же сам видишь, что я принимаю себя. Медленно, но принимаю. Но Блейз... ты помнишь нашу первую встречу? Я помню её в мельчайших деталях... я помню, что тогда я увидел в тебе героя, рыцаря. Я помню, что моё сердце колотилось так, как никогда раньше. Я понял, что в тот день мне не хотелось от тебя уходить. Я... я наверно говорю всякие глупости... потому что мне не столько много лет, сколько тебе. Но... на меня никто не смотрит, надо мной все смеются, меня не принимают всерьёз. Как я не стараюсь изменить это... Блейз, я...
Мальчишка замолчал, думая как бы сказать правильнее мысль.
- Я хочу расти рядом с тобой... не как друг... не как брат... я хочу, чтобы ты любил меня... я хочу вместе с тобой научиться любить... ты идеален во всём: ты заботливый, добрый, милый и хороший. Ты бросился сломя голову защищать меня, а ведь даже не знал. Ты встречаешь меня со школы, а ведь мы знакомы даже не месяц. У меня такое чувство, что я знаю тебя всю жизнь. Я не знаю, что нас ждёт впереди. Может завтра меня переедет машина... или на нас упадёт метеорит. Но я знаю точно одно - я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной. Не как друг... мне ещё неведомо, что такое любить - ты прав. Но... но.. вот, слушай.
Он взял ладонь Блейза и приложил в область сердца, чтобы тот мог послушать, как оно бешено колотится.
- Только рядом с тобой оно так бьётся... Ты знаешь почему? Скажи мне, почему? Я верю в единственную и настоящую любовь, верю, что только так и надо жить. И... Блейз... ты не похож на этого человека. Ты и есть этот человек.
Ему хотелось добавить, что выбор за Блейзом, но... сил не хватило. Мальчишка очень много вложил в каждое произнесённое им слово. И это получилось очень по-взрослому. Чем Лэсли мог бы гордиться. Ведь всё, что он сказал - это было правдой.

Всё, что сейчас происходило в квартире Блейза казалось мальчишке каким-то странным сном. Странным, прекрасным, невероятным и невозможным сном. Он как будто попал в волшебную страну и теперь его нашёл прекрасный принц, желающий спасти от одиночества и не дать заблудить в волшебном и злом лесу. Где-то глубоко внутри часть юного сердечка отказывалась верить во всё это, пытаясь методично подточить прекрасный момент. Но этой гадине ничего не удавалось. Потому что всё вокруг остановилось и перестало существовать. Сейчас перед Лэсли существовал лишь самый красивый в мире мужчина и его квартира. А всё, что находилось вне - всё это просто исчезло, растворилось, испарилось, превратилось в пустоту. Кажется, что Синглтон нашёл свой новый мир - мир, в котором он будет рядом с этим человеком, будет стараться, будет делать всё всё всё для него. Но что всё? Ведь Синглтон так мало знает о любви. Да он вообще ничего о ней не знает. Что такое любовь? И откуда она появляется? И как узнать, что это любовь, а не какая-то другая штука? Столько вопросов, столько вопросов. Но мальчишка верил, что Блейз обязательно поможет ему найти на них ответы.
- Но как? Почему? Почему ты никогда не любил? Я тебе не верю... Ты такой добрый, отзывчивый, готовый на самые смелые поступки. Почему же тогда, никто не... не завоевал тебя? Или... нет... не покорил тебя? Снова не то... ну как это правильно сказать? А не важно... ты понял ведь? Ну что ты - я не могу быть целым миром. Я для этой роли не гожусь. Слабый, неуверенный в себе, неспособный дать отпор и всегда ищущий того, за чью спину можно спрятаться. Разве такой мир тебе нужен? Мир, который и на ногах не всегда уверенно стоит?
Ему трудно было поверить в то, что говорил брюнет. Нет, он верил. Искренне верил. Но всё равно казалось, что это как будто какая-то фантазия, иллюзия. И стоит сейчас сказать ещё хоть слово, хоть звук произнести - вся эта сказка в миг разлетится на мелкие осколки, которые уже не собрать. Лэсли находился в лабиринте своих мыслей и совершенно выпал из мира реального, потерявшись в плену своих догадок, опасений и предположений. Но слова Блейза не прошли мимо его ушей, заставляя пульс подниматься до трёх сотен ударов в секунду, заставляя краснеть даже уши, заставляя сжимать руки в кулачки, дабы сдержать свои порывы обниматься и целоваться. Вдруг руки молодого мужчины оказываются на щеках Лэсли, мягко притягивая лицо поближе к лице Блейза, предлагая взглядам встретиться снова, не давая возможности стеснительно убежать глазками в сторону.
- Блейз... мне... это... мне не нужен мир. Мне нужен мир только в одном случае. Если этот мир - ты. Всё остальное неважно. Да куда я исчезну? Я тебя не оставлю одного... никогда... ты прости, но эти слова для меня очень сильные и мне трудно их произносить. Можно я скажу это в другой раз? Когда наберусь смелости? Ты первый мужчина, кому я вот так говорю. Это значит, что я принял себя? Что мне уже не стыдно, что мне нравишься ты... как мужчина?
Блейз ничего не ответил, лишь скользя по лице мальчишки взглядом, а после мягко прижимаясь губами к его губам, увлекая школьника в первый настоящий поцелуй в его жизни. Поцелуй, когда каждый из них отдаёт себя полностью, когда кончик языка одного проникает в рот другого, когда второй неумело и несмело отвечает первому, мягко соприкасаясь языками, создавая новый союз. Новый крепкий союз. Лэсли прикрыл глаза, наслаждаясь этим моментом. Его первый в жизни поцелуй. С человеком, который стал для него всем: другом, братом, даже отца заменял... как бы это не звучало. С человеком, которому хотелось отдать всё: своё тело, свою душу, свои чувства, свои мысли. Старается подыгрывать, но не стесняется показать свою неопытность. Впервые не стесняется этого, но всё равно ему немножечко стыдно за свою нелепость. Блейз же всё понимает, стараясь действовать как можно более аккуратно и тактично, но его руки уже давно скользнули на талию, а после он мягко перетягивает Лэсли на себя, усаживая верхом. Мальчишка ничего не говорит, смотря светящимися глазами на друга. И тут не надо ничего говорить. Взгляд школьника уже написал сочинение на эту тему, объёмом сто тысяч слов. Да и трудно было мальчишке что-то говорить - он и в себя ещё не пришёл до конца после такого поцелуя... с языками. От последней мысли стало как-то совсем стыдно. А вдруг всё получилось плохо? А вдруг не понравилось? А вдруг? А вдруг? А вдруг? Впрочем приглушённый голос Блейза и мягко произнесённое имя давали понять - поцелуй удался. И сейчас мальчишка даже не думал о том, что ему не нравится женское имя, вообще ни о чём не думал. Почти ни о чём.
- Блейз... я не смогу сказать, что не нравится... пока не попробую... ты... ты просто будь нежным... чтобы я чувствовал себя в безопасности с тобой, как всегда это чувствую. Ладно?
Он кивнул в ответ, соглашаясь со словами друга, что обязательно остановит, если почувствует что не готов или боится. Но подсознательно Лэсли был готов уже ко всему. Просто пока эти мысли не появились в его голове. А тело уже было готово на все свои сто процентов к новому опыту. Страха не было - Синглтон не боялся... ему нравилось сидеть верхом на Блейзе и нравилось, что друг снова решил целовать его, теперь мальчишка ответил ему чуть-чуть смелее, чуть более уверенно. Но ему явно не хватало практики.
- Блейз... можно я... я... можно... мне... расстегнуть твою рубашку?
Робко и тихо, совсем тихо, чтобы даже мухи не услышали. Ему было так стыдно за свою такую наглость, что пальцы сами задрожали. А вдруг поспешил? А вдруг рано спросил? Может не следовало так быстро и рано спрашивать? А что обычно делают? Может надо целоваться и всё? Но у Блейза такой красивое тело... красивее ничего не видел. Лэсли посмотрел в глаза молодого мужчины и как будто нашёл во взгляде ответ, неуверенно прикасаясь к пуговицами. Они не поддавались, совсем... и сначала казались просто жуткими злыми пуговицами. Но вот одна поддалась, потом вторая, а за ней и остальные. Мальчишка робко и застенчиво распахнул половины рубашки в стороны, открывая торс Блейза и залился багряным румянцем. Так близко... так близко... Ладошка сама потянулась к обнажённой груди, неуверенно касаясь правой половины, также неуверенно проводя линию справа налево, поглаживая лёгкую растительность... ему даже она идеально подходила. Блейз был идеален во всём.
- И-и-извини... я не должен был... прости... я... я не знаю, что надо делать... я совсем не знаю.

Происходящее ему казалось какой-то странной сказкой, в которой не было злодеев и героев, не было никакого королевства для спасения, не было принцесс и злобных драконов, не было ведьм и бравых рыцарей. Всё это казалось ему каким-то неправильным, искусственным, словно кто-то вновь решил поиздеваться над мальчишкой. Он сидит сверху на мужчине, от имени которого сердце бьётся как сумасшедшее. Он распахнул его рубашку и теперь робко, неуверенно гладит грудь, совершенно случайно задевая упругие, даже твёрдые соски... интересно, почему они стали такими? Или они всегда такие? А у Лэсли такие же? Или не такие? Наравне с тем, что школьнику очень нравилось гладить Блейза, у него возникало ещё сотня вопросов касаемо всего происходящего. Ведь ещё ни разу... никто не разрешал хотя бы просто поцеловать себя, а тут... а тут можно делать всё, что хочется. Но что именно хочется Синглтону? Ему хочется раздеть мужчину всего, ему хочется дотронуться ладошкой туда, куда обычно доступ закрыт. От своих пошлых мыслей мальчишка раскраснелся ещё сильнее, представляя себе сию картину. Вместе с тем внизу живота он ощутил безумное и странное напряжение, а в живот друга наверняка что-то упёрлось. Что-то аккуратное, небольшого размера, окружённое ореолом пушистых волосков. Лэсли было очень неудобно за эти реакции своего тела. Он очень пытался их контролировать, но не получалось. Любая попытка успокоиться просто обрывалась и разрушалась в мгновение ока.
- Х-х-хорошо. Спасибо тебе, что не подгоняешь. Я... я очень стараюсь, чтобы тебе было хорошо со мной... но похоже получается совсем всё плохо... я даже мужчину ублажать не умею...
Он не стал отвечать на последние слова мужчины о переживаниях, потому что не знал, что нужно ответить. Всё-таки разница возраста иногда просто била ключом. Блейз, порой, ставил такие взрослые задачи перед мальчишкой, говорил очень взрослыми фразами, которые ну совершенно не удавалось раскусить. Лишь общий смысл был доступен Лэсу, но чтобы полностью понять - ему не хватало опыта. Губы друга касаются скулы, на которой уже давно гуляет румянец и не собирается сходить. Лэсли томно вдыхает, стараясь не издавать лишних звуков, считая их грязными и пошлыми... он слышал, как стонут в фильмах, но ему всегда казалось, что эти стоны какие-то... лишние или как это правильно сказать? Но голос сам решал, что нужно делать, а мысли заставляли мальчишку раз через раз срываться на еле слышный постанывания. Рука друга запуталась в волосах, заставляя голову чуть отклониться. После губы обжигающим поцелуем коснулись нежной кожи, а в ягодицы Лэсли упёрся он... Мальчишке ещё тяжело было называть всё своими именами, но речь конечно же идёт о плоти Блейза. Это было совершенно новое впечатление, совершенно новые эмоции. Ягодицы невольно сжались, как бы давая понять, что посторонним В.
- Блейз... ты... такой... большой... там...
Каким-то чудным образом тело мальчика дало ему сигналы о предполагаемых размерах, отчего глазища распахнулись ещё сильнее. Ему очень хотелось коснуться... хотя бы на секундочку, но Лэсли стеснялся даже спросить об этом. Он подставлялся под поцелуи и мягко постанывал, жадно вдыхая воздух. Его бельё спереди внезапно начало становиться каким-то липким... влажным... школьник и понятия не имел, что такое смазка, почему она сейчас выделяется. Это всё свалилось на него каким-то огромным грузом и Лэсли просто растерялся в водовороте всех происходящих событий.
- Я не смогу посмотреть на себя, как ты... это же физически невозможно. Ой... я что-то глупое сказал? Блейз, ты всегда говоришь такие красивые вещи обо мне. Но почему мне до сих пор кажется, что ты преувеличиваешь? Неужели всё именно так, как ты говоришь?
Вдруг в ягодицы мальчишки член Блейза ткнулся ещё сильнее, упёрся настолько настойчиво, что школьник невольно ахнул, ощутив всю полноту давления на своё незащищённое место. Ему не было неприятно, ему не было больно - ему было в новинку. Мальчишка зажмурился, стараясь не думать о том, что может означать такой жест. Он покраснел настолько, что даже самый спелый помидор на его фоне казался чёрно-белым. Мальчик даже завидовал размерам своего друга, сам-то обладал буквально крошечным по меркам своих одноклассников, что также было поводом для насмешек и обидных прозвищ.
- За что ты... извиняешься? Это... это приятно... Блейз... я не ангел. Ангелов ведь не существует... но... но ради тебя я могу быть ангелом. Я даже готов отрастить крылья и улететь с тобой куда-нибудь в страну, где нас никто не будет обижать и осуждать... Блейз... я... ты только не ругайся... ладно?
Мальчишка глубоко вздохнул, после чего одна его рука сползла с груди и отправилась в путешествие к месту столкновения. Он очень быстро забрался в штаны своего друга, аккуратно касаясь пальцами члена Блейза, буквально на несколько секунд, на несколько крошечных мгновений. Это было нечто невероятное... кроме себя он ещё никого и никогда не трогал.
- Прости, прости, прости, прости... мне просто захотелось тебя потрогать... там...
Он весь горел, часто дышал, запинался и сбивался, заикался и забывал слова. То, что почувствовали пальцы мальчишки невозможно было описать. И он даже не собирался этого делать - просто решил запомнить всё до мельчайших подробностей. Но вот мужчина уже укладывает голову Лэса на своё плечо, ласково и заботливо целуя в макушку, а школьник снова упирается ладошками в грудь, теперь уже совсем не случайно теребя правый сосок друга, просто ради интереса, ради получения ещё опыта.
- Я проголодался, Блейз... И... да... давай отвлечёмся... Блейз... а у тебя тоже влажно как у меня?
Стыдливо заданный вопрос, но требующий незамедлительного ответа.

Лэсли молча кивнул, соглашаясь с тем, что его действия были слегка поспешными. Но Блейз не собирался его отчитывать, не собирался его ругать или указывать, что и как делать. Он просто его понял, просто решил пока что не торопить, не наседать, давай мальчишке возможность ко всему подойти самостоятельно, получить свой собственный опыт, набраться всего и всякого полезного. А есть ему действительно очень сильно хотелось. По всей видимости Синглтон безумно нервничал, отчего истратил все свои запасы энергии. Ведь быть так близко с мужчиной! У него подобного вообще даже и намёка не было. Ну сидеть в школе рядом с мальчиками - это совсем не то. И смотреть на них в раздевалке - это тоже не то. Они все такого же возраста, а Блейз... он намного старше, в миллион раз красивее и очень очень добрый. Школьнику всё также не верилось, что такие люди ещё остались в это мире, о чём он тут же поспешил сказать, желая сделать своему другу комплимент.
- Я таких людей, как ты, ещё никогда не встречал. Ты такой спокойный и добрый, и... и вообщем ты идеальный. Вот.
Он не стал больше пребывать в роли груза на теле Блейза, поспешно сползая с него, умыкнув момент, чтобы уткнуться хотя бы на несколько секунд в шею мужчины, вдохнуть его запах, запомнить запах его тела и не забывать никогда. Но вскоре диван остался позади, а руки мужчины оказались на талии мальчишки, после чего они оба отправились на кухню. В квартире Блейза Лэсли чувствовал себя совершенно спокойно, раскованно и не боялся ничего. Как будто нашёл свою маленькую крепость, в которой живёт храбрый рыцарь, готовый защищать своего маленького принца. Мальчишке было очень хорошо сейчас, очень тепло и умиротворённо. Его добрая душа сейчас находилась в состоянии полного покоя, а его мысли приобрели совершенно светлый оттенок, не возвращаясь к тому, к плохому. Это всё сделал с ним Блейз. И его постоянный поток хороших слов в адрес Лэсли. Руки брюнета образовали небольшой капкан, скользя по столу сзади мальчишки, их носы соприкоснулись в прекрасном жесте, который в детстве часто повторяла мама. Очень мягкий, дружелюбный и светлый жест - просто потереться кончиками носа. Ему это очень нравилось. И он с радостью отвечал другу взаимностью, не скрываясь, не пытаясь надевать какие-то маски, просто будучи самим собой.
- Пицца? Я люблю пиццу. Да... я вообще не привередлив. Ну только жареный лук не люблю. А своя пицца куда вкуснее всяких привозных. Кто знает, что в неё туда положат?
Довольно улыбнулся, но почему-то ему показалось, что мысли дорогого друга находились совсем в другой стороне от пиццы. Это точно был виноват Лэсли! Кто же ещё мог испортить вечер? Или не испортить? Блейз выглядел таким загадочным, что трудно было даже предполагать направление его мыслей. Вот неожиданный лёгкий поцелуй в губы, на который мальчишка даже не успел ответить, а потом совершенно обычный разговор о продуктах. Что это? Это игра? Или это так надо?
- Давай... пиццу? С курицей и грибами? У тебя есть грибы? Только... я не умею готовить. Извини... я тебе буду только мешать. Но... может ты научишь меня?
Просящий взгляд, который просил не только научить готовить, но и просил дать мальчишке маленький перерыв в этих странных играх. Буквально несколько минут назад он получил такой заряд эмоций, трогая член друга, целуя его губы, гладя его грудь, что сейчас мыслям нужно было срочно уйти в отпуск, чтобы переварить всё, что они только что сегодня узнали. Кажется, что Блейз всё это понимал без каких-либо намёков. Ну а как иначе? У него гораздо больше опыта, чем у какого-то задрипанного школьника.
- А ещё можно испечь печенье. Кажется, я даже помню его компоненты, но не помню, как мама его готовит. Оно шоколадное и очень вкусное. Можно было бы напечь цеееелую гору.
Руками показал, какую гору печенья можно испечь. Лэсли любит печенье во всех его проявлениях. Солёное, сладкое, шоколадное, с начинкой - у него всегда было печенье с собой. Даже по дороге к другу он успел съесть две печенюшки. Нет, мальчишка не злоупотреблял, но и не отказывал себе.
- А тебе сегодня точно не надо на работу? Просто... ты же вроде в такое время всегда уже в баре находишься. Это я тебя задерживаю, да? Я могу посидеть один, пока ты будешь работать. Или... мне не надо это говорить? Это не в тему, да? Прости, просто столько всего произошло... ты такой красивый, а там... ты такой большой... и все эти поцелуи. Так классно. Но я не знаю, что нужно говорить и делать. Я теряюсь... сильно.
Глубоко вдохнул, успокаиваясь и замолкая. Если сейчас Лэсли разнервничается ещё сильнее, то уже не сможет себя заткнуть. Удивительно, что Блейз очень быстро привык к объёмам выдаваемой информации от своего младшего товарища. Обычно Синглтон говорил не просто много, а очень много. Это было у него в крови. Наверно... или просто какой-то диагноз, в стиле "синдром бесконечного говоруна".
- А я могу нарезать курицу. Вот. Я тоже буду полезным. Ну что, давай готовить?
Светящимися от восторга глазищами посмотрел на своего друга, добродушно и тепло улыбаясь. А рядом с Блейзом по-другому и не получалось.

- Да ладно тебе, от меня пользы, как с козла молока. Я же сейчас могу одним неловким движением разнести тебе половину кухни. Я не рассказывал тебе, как однажды...
Мальчишка начал делиться своей историей, когда хотел приготовить маме обед, но в итоге пришлось потом отмывать кухню от сбежавшего молока, от других испорченных продуктов. Ему нравилось рассказывать своему другу всё всё всё, что с ним происходило. И смешное. И хорошее. И грустное. Блейз в этом случае выступал в роли некоего дневника. И это ни разу не плохое сравнение. В мужчине мальчишка видел надёжный сейф, в который может спрятать самую важную для себя информацию, при этом никто больше не сможет до неё добраться. Блейз извлекал продукты для пиццы, а заодно отправил коржи в микроволновую печь, чтобы те в мгновение ока набрали необходимую температуру и стали пригодными для очень вкусной пиццы. А Лэсли, к своему же удивлению, весьма ловко орудовал ножом, аккуратно нарезая продукты, умыкнув момент, чтобы откушать кусочек вкусной курицы. Главное - не переборщить, а то потом совсем не захочется есть.
- Конечно имеешь. Просто мне показалось, что ты какой-то был слегка... как бы это сказать... озадаченный. И не только моим внезапным визитом. Всё в порядке? Конечно я вряд ли смогу чем-то помочь, потому что совсем ничего не понимаю во всех этих управляющих делах. Мне кажется, что быть владельцем чего-то - это такая сложная работа. Надеюсь в этот раз не придёт тот страшный дядька, который будет петь странные песни.
Он вспомнил тот случай, когда в бар ввалился уже подвыпивший дядька, но вёл себя вполне сносно, пока не решил показать всем свои вокальные таланты. В тот вечер Лэсли ещё долго отходил от внезапного караоке. А потом того дядьку отправили из бара отдыхать. Пока он задумался о прошлом, нож в его руке быстро всё нарезал, отправляя по разным мискам, чтобы не перепутать. А заодно парень мило напевал какую-то песенку, мурлыкая себе под нос лёгкий и простой мотив. Стоя в одежде мужчины... ему казалось, что сейчас он находится дома.
- Я дома... ой! Не слушай меня - несу бред всякий.
Он быстро отвернулся, чтобы не смотреть на Блейза, но понимал, что в этот момент даже уши его покраснели. Надо же было такое ляпнуть? Какой дом? О чём он? Но мальчишка чувствовал будто действительно находится в своём доме, будто всё время здесь жил. Блейз и его квартира - это тот маленький оплот свободы, который ему подарили какие-то силы. Здесь никто тебя не осудит, никто не будет пытаться переделать тебя в "нормального". И от мыслей его вновь оторвал тёплый голос мужчины, что описывал свой идеальный вечер. И не только.
- Блейз... ну перестань... у меня уже не хватает краски, чтобы смущаться. А знаешь, а я бы хотел, чтобы ты позвонил мне в школу, а я ответил бы со словами "привет, милый", а закончил бы словами "я люблю тебя". Чтобы у всех просто челюсть отвисла. Они же не знают, не видели. А если бы тебя ещё и увидели... тогда бы все все все обзавидовались бы. Так им и надо.
На душе от слов друга становилось всё теплее и теплее, а ноги, то и дело, сами подкашивались. На мальчишку снова нахлынула волна прекрасных чувств. Его назвали "тем самым" - это для него значило больше, чем весь собственный мир. "Тот самый" - это так сильно и так по-волшебному прекрасно, что Лэсли поймал себя на мысли, будто у него выросли крылья, и он готов немедленно летать от радости и восторга.
- Правда? Ты правда так думаешь? Я так рад... рад, что могу сделать твой вечер таким идеальным. И... и я очень рад, что стал частью твоих идеальных отношений. Но это всё так ново для меня... я наверно веду себя местами глупо, но по-другому не получается. Этот вечер для меня тоже идеальный. Волшебный. И такой... настоящий. И мне совершенно не хочется, чтобы он заканчивался. Если бы только была возможность растянуть его на целую вечность. Эх...
Продукты были почти все нарезаны, до полной разморозки оставалось ещё сколько-то времени, но мальчишку совершенно не интересовало, сколько и чего там осталось. Ему важно было, что каждую минуту Блейз был рядом, что никуда не уходил, что во всём поддерживал. Даже сейчас. Это значило для школьника очень очень много, просто ему не хватало немного слов, чтобы всё это выразить. Приятное прикосновение к плечам, мягкий поцелуй в макушку. Что может быть прекраснее? Губы Блейза словно забирал всё волнение, выкидывая его в мусорное ведро. Оставалось только всё светлое и хорошее.
- Я тоже очень рад... я рад, что мне хватило смелости к тебе зайти. И что ты меня не выставил за дверь. Блейз, обнимай меня и целуй сколько хочешь... и я буду тебя обнимать и целовать... постоянно, сколько пожелаешь. И я тоже могу говорить теперь открыто. А мне кажется, что этот день и есть самый лучший... самый самый самый.
Мягкое сплетение пальцев... этот миг мальчишка запомнит навсегда. Этот вечер навсегда останется в памяти и никогда не померкнет, не поблекнет. И снова поцелуй. Не менее тёплый, не менее нежный. Мальчишка целует в ответ более уверенно. А потом слышит слова, о которых мечтал наверно с самого первого знакомства.
- Да... да... а... а... а я... а я теперь твой?
Часто задышал, пытаясь поверить в услышанное. Неужели это всё правда? Мальчишка решительно поцеловал мужчину, прижимаясь к нему всем своим телом.

Лэсли продолжал отчаянно не верить во все происходящее. Ему казалось, что нужно просто себя ущипнуть, после чего мальчишка проснётся в своей кровати и просто улыбнётся хорошему сну, доброму сну. Он даже тайком от брюнета всё-таки ущипнул себя в плечо, но в итоге ничего не изменилось. Блейз находился здесь, его квартира не превратилась в комнату школьника. Неужели всё это было настоящее? Но разве такое возможно? Что же такого нашлось в этом угловатом неудачнике? Что нашлось такого, отчего друг вдруг перестал быть другом, сменив статус на куда более важный и интересный. Лэсли ещё трудно было хотя бы даже принять мысль о том, что у него появился парень. А называть Блейза парнем - совсем сложно. Этот вечер уже несколько раз показал, что способен творить совершенно невероятные вещи. Поэтому мальчишка уже не мог даже предугадать, что произойдёт дальше. Из уст друга... кхм... его мужчины звучали самые тёплые и самые ласковые слова, заставляя сердце школьника биться со скоростью в миллион ударов за секунду.
- Мне до сих пор не верится, что... что это вообще реальность. Может ты фокус? Сейчас я зажмурюсь - ты исчезнешь. Или нет?
Но поцелуи мужчины тут же дали ответ и на эти вопросы, разбивая все неуверенности и всё, что могло хоть как-то расшатать веру мальчишки в то, что всё это - очень настоящее, а не плод его воображения. Стоит ли говорить, сколько проигрывалась подобная история в его голове? А теперь... а теперь она совершенно случайно или не случайно стала настоящей. Как будто кто-то сверху действительно решил сжалиться над мальчонкой, подарив ему самого настоящего рыцаря. Без белого коня, зато с сильным и волевым характером, присыпанным безмерной добротой и лаской.
Вскоре запищала печь, извещая о том, что, дескать, свою работу она выполнила, а двоим влюблённым нужно немедленно освободить её от излишнего груза в себе. Отчего-то вспомнилась какая-то сказка про печку и пирожки. Лэсли хохотнул, но тут же вернулся обратно. Он кивнул, возвращаясь в реальность. Вёл себя весьма скованно и неуверенно. Почему? Потому что боялся... боялся всего того, что происходит. Нет, всё, что тут сейчас развернулось - это было прекрасно, волшебно, невероятно. Но ему было страшно, потому что ново. Не знал Синглтон, что и как да почём. Впрочем уверенность с каждой минутой оставляла в нём всё более сильный интонации, забирая к себе страх и отвлекая неуверенность. Ещё где-то минут тридцать оба занимались пиццами. Нарезали остатки продуктов, влюблённо друг другу улыбались и понимали, что счастье наступило. Понимали, что сегодняшний вечер - это начало безумно красивой и романтической истории двух людей. Лэсли помог отправить пиццы, а потом решил было помочь и на стол накрыть, но Блейз мягко его остановил, решив полностью поухаживать за парнем. Это было так мило, что хотелось даже разрыдаться. От счастья. Фильм давно стоял на паузе, а о нём, кажется, не забыл только сам телевизор. Внезапно зазвонил телефон. Брюнет отправился поговорить о чём-то очень важном. Лэс не слышал весь разговор и даже в мыслях не было подслушивать. Оказалось, что звонил кто-то из сотрудников. Обычно Блейз в такое время уже был в баре. У него даже был свой собственный столик, за который обычно не пускали никого... кроме Синглтона. Это было очень важно для мальчика. И этот столик, судя по всему, был каким-то важным элементом и для владельца бара. А может это просто глупые мысли школьника, что пытается показать себя очень умным.
- А они там точно без тебя справятся? Девчонки так точно - у тебя ведь там боевые такие подружки. Могут и рассмешить, а могут и подносом приложить. Но если ты так говоришь - значит точно справятся. Ты же в них веришь. А теперь и я верю. И никаких "мажоров" не будет. А если что - я сам пойду и поругаю всех. Вот.
Он так смешно и умилительно ругался, даже не ругался - имитировал серьёзность. Но не получалось. Получалось только безумно милое нечто, от которого просто хотелось кататься в добродушном смехе по полу. Оказалось, что под маской вечного неудачника находится невероятно милый и безмерно весёлый мальчишка, которому просто нужно было раскрыться. Оставалось верить, что этот милый цветочек не закроется снова. Они снова обнялись, отчего Синглтон снова испытал прилив восторга и радости. В руках Блейза ему становилось совсем не страшно и вообще можно было хоть горы сворачивать. Правда... силушки не хватало. Да не важно.
- Спасибо. Спасибо, что ты тогда не прошёл мимо. Спасибо.
Он слушал Блейза, уткнувшись в его грудь носом и мягко водя по ней какие-то совершенно простые узоры, слегка щекоча. У его мужчины были такие планы: познакомить с друзьями, познакомить с родителями. Столько всего. От брюнета веяло невероятным огнём энтузиазма и желания. Лэсли просто его слушал, широко улыбаясь.
- А ты стал моим первым другом... настоящим. У меня ведь совсем нет друзей. Я с радостью познакомлюсь с твоими друзьями, если они согласятся меня принять. И с родителями. И всё, что ты захочешь. Я так боюсь, что ты можешь исчезнуть... мне по-прежнему не верится. А почему ты так о папе говоришь?
Мальчишка тут же прокашлялся и добавил: - прости... мне не следовало спрашивать. Я бы тоже познакомил тебя с папой, но не знаю, где он. И не горю желанием узнавать. А отчим у меня... не плохой дядька, но я его боюсь. Не знаю почему. А вот мама у меня очень хорошая, но она скорее пожелает нам гореть в Аду, чем примет нашу пару... она не злая, не болеет, но ей трудно просто хотя бы понять.
Лэсли явно давал понять, что не хочет пока знакомить Блейза с родителями. И ему было очень стыдно за эти слова. Ему так хотелось поскорее познакомить мужчину со всеми, кто хоть что-то значит в жизни мальчика. И ему были так приятны все слова Блейза, что слова сами собой начали заканчиваться. И он просто обнимал своего мужчину, просто целовал его аккуратно в шею  и снова крепко обнимал, не давая куда-то даже двинуться.
- Ничего я не особенный. Я обычный и не выделяюсь ровным счётом никак. Я особенный только в том, что меня можно легко шпынять и обижать. И всё...
Он прижался щекой к груди Блейза, пальцами мягко рисуя спиральки по левой половине груди. Ему так нравилось трогать мужчину, гладить его и запоминать каждый изгиб, каждый элемент рельефа тела, каждый волосок на груди - ему казалось, что если он чего-то не сделает - потом просто не будет момента это повторить. Глупенький.
- Первый? Совсем первый?
Из духовки начал доносится приятный аромат пиццы. Лэсли шумно втянул носом вкусный запах, а после посмотрел на Блейза.
- Наверно уже готово?
Не дожидаясь ответа мужчины, мальчишка рванул к духовке и открыл дверь духовки, заглядывая внутрь. Следующее, что услышал мужчина - это вскрик Лэсли.
- Ай! Ай-ай-ай-ай!
По своей глупости, он потянулся за подносом голыми руками, тут же отпрянув назад. Его настолько увлекло всё это происходящее, что он совершенно забыл о предосторожности, хватанув поднос без специальной перчатки. Теперь болело очень сильно, но нужно же было держаться. Синглтон очень старался, но теперь казалось, что где-то в комнате Блейза скулил маленький котёнок. От неожиданности происходящего, мальчишка попятился назад, не заметив, что на столе стоит миска из-под овощей, благополучно опрокинул её на пол со всеми оставшимися частями. На пол также полетел нож и чуть было не попал в ногу мальчишки. Отпрыгнув от ножа, он прикоснулся больной рукой к холодной плите и к удивлению стало ещё больнее, а ведь должно быть наоборот. Вообщем выглядело это всё... бедная квартира Блейза. Она явно ещё не видела такого погрома у себя. Но одноклассники точно посмеялись бы. Вспоминая об этом, Лэсли мигом забился в ближайший угол, стараясь спрятать от мужчины. Ему безумно казалось, что сейчас начнётся гром и молния. За две секунды ему удалось нарушить порядок, разнеся его в пух и прах.

Отредактировано Leslie Singleton (2014-08-16 21:04:54)

Лэсли сидел в своём укромном месте, боясь показаться хотя бы нос. Он ведь действительно думал, что Блейз будет ругаться. Ну как можно быть таким неуклюжим? Нужно же было просто взять специальные рукавицы, вытащить поднос - что может быть проще? Но нет - даже такая простая задача в исполнении мальчишки получилась маленькой катастрофой. Но все его страхи практически сразу же отошли на задний план. Блейз буквально молнией влетел на кухню, осматриваясь. Уже через мгновение его испуганное и обеспокоенное выражение лица сменилось облегчением. Мальчишка ничего себе не сломал, а всего лишь обжёгся.
- Прости, прости, прости. Я хотел поскорее их вытащить. И совсем забыл об этих штуках. Не ругайся, пожалуйста, я всё сейчас же уберу и будет даже лучше, чем сначала. Я хоть ничего не разбил? Не разбил ведь? А вдруг это была твоя любимая чашка? Или тарелка? Или нет?
Оказалось, что разговоры очень хорошо заглушают болезненные позывы. Синглтон даже на некоторое время забыл, что обжёг руку. А Блейз, подобно самой заботливой маме, уже во всю рыскал по кухне в поисках специальных средств для ускорения заживления после встречи руки с раскалённой посудой для выпечки. Обняв за шею, Лэсли покорно уселся на стол и спокойно стал ждать. Его мужчина сейчас напоминал самую лучшую в мире ищейку, что с лёгкостью могла обнаружить что-угодно. От наркотиков до специального медицинского средства.
- Я такой неуклюжий... Ты представляешь, что дальше будет? Тебе опасно со мной находиться рядом.
Он скованно улыбнулся, стараясь не смотреть на Блейза, чувствуя свою вину за испорченную часть вечера. Мужчина вскоре нашёл специальную пенку. У мамы Лэсли такая всегда была при ней. Младшая сестрёнка была той ещё катастрофой. И вот уже подобно самому заботливому доктору, брюнет мягко нанёс состав на ладошку, при этом постоянно целуя. Но больно не было - было немного прохладно и как-то... мягко.
- Да ну ладно тебе. Ну чего ты в самом деле? Я... и сам же справлюсь! Ааа... это... это игра, да? Пары так делают... прости...
И вновь ему не удалось поймать нужные мотивы. Но это всё приходит со временем. Ему было очень приятно, что Блейз так сильно заботится о нём. Впервые за некоторое время мальчишка почувствовал, что кому-то очень сильно нужен, что от него не отмахиваются, что действительно заботятся со всей душой и сердцем. Блейз подхватил мальчишку с такой лёгкостью, словно это была пушинка, а не человек, а потом отнёс на диван, вернувшись уже с пиццей. Но Синглтон всё равно немного грустил из-за всего произошедшего. Ему казалось, что мужчина просто играет, не желая ругать за бардак, хотя имел полное право. Лэс просто ждал момента, когда красивый брюнет не выдержит и выскажет, что так делать нельзя, что нужно аккуратно, что то да это, да вот это.
- Представляю реакцию моей мамы. Она сначала просто сядет в кресло и будет долго молчать. А потом её прорвёт и прорвёт надолго. А если ещё и отчим будет... хотя мнение отчима меня мало интересует. А ещё... а ещё. А ещё ты будешь встречать меня после школы? Как мой мужчина? Я бы очень этого хотел. Занятия закончились, а потом я бегу к тебе, обнимая и на глазах всех целую.
Он так мечтал, чтобы всё это стало правдой. И теперь сказка действительно с каждой минуть приобретала всё более реальные очертания. Замечтался и крепко обхватил руку Блейза своей больной ладошкой. Тут же пискнул, одёргивая ладошку на себя, подув и мягко поглаживая.
- А хочешь... а хочешь я тебе фокус покажу? У тебя есть карты игральные?
Блейз кивнул, говоря, где они лежат. Мальчишка тут же рванул по указанному адресу и вскоре вернулся с колодой игральных карт. Этому фокусу его научили коллеги отчима на работе. В тот самый эпизод, когда он попал на совещание какого-то отдела, куда путь закрыт даже некоторым сотрудникам.
- Выбери какую-нибудь карту. Только мне об этом не говори.
Мальчишка давно отработал этот фокус практически до идеального состояния. Главное - не волноваться. И тогда всё получится. Дождавшись выполнения всех манипуляций, Лэсли аккуратно перетасовал карты и начал их выкладывать в каком-то странном порядке.
- Кручу, верчу, заколдовать карты я хочу. Где же твоя карта? Сейчас я точно её найду... Она... она у тебя красная. Точно красная.
Карты выкладывались в случайном порядке и трудно было понять, что вообще происходит. Однако Лэсли точно знал, что делает. Через несколько минут в его руке осталась только одна карты. Самая последняя.
- Я точно знаю, что вот эта.
Мальчишка перевернул карту, показывая её своему мужчине, с улыбкой смотря на него. А потом неуверенно добавил: - это же она? Точно она?
Смотрел жалобными глазищами, но должно же получиться. В школе со всеми получалось... правда все - это два человека, из которых один - уборщица. А если не получится - ну и ладно. Хотя будет очень обидно.
- А ещё... а ещё я погадать могу. Я вычитал очень интересные расклады. Тебе интересно?

- Ну я могу на многое гадать... наверно. Я ещё не пробовал. Никто не верит в эти штуки. А я вот верю. И в гороскоп. И во все эти книжечки про тайны имён, про камни знаков зодиака и всё такое. А ты веришь?
Лэсли увлечённо и заворожённо слушал своего мужчину, не в силах ни на что отвлечься. Голос Блейза был настолько чарующим, что даже мифические сирены не сравнились бы с ним. Интересно, кроме того раза, когда они вместе пели, брюнет где-то ещё пробовал свои силы? У него прекрасно поставленный голос и хорошо получается попадать в такт. И медведи явно решили обойти стороной его красивые ушки.
- Думаю, если будет так, что мама узнает о нас раньше, чем я расскажу - это... придётся нам искать бомбоубежище.
Задорно хихикнул, представляя себя и Блейза в касках и измазанных боевыми штрихами, а также одетых в специальную одежду. Фокус сработал, что безусловно обрадовало мальчишку. Он сам радостно захлопал в ладоши, похоже удивившись и восторгаясь даже больше, чем мужчина. У него всё-таки что-то да получилось. Это несказанно радовало и успокаивало. Блейз постоянно целовал Лэсли, будто то поцелуй в скулу или в висок, или самый сладкий и самый вкусный поцелуй в губы. Лэс конечно же отвечал ему со всей взаимностью, которая только могла в нём быть. Отвечал естественно, будто раскрытая книга, ничего не скрывая и не имея никакой в себе загадки. Просто, прямо, как есть - со всеми своими чувствами, что сейчас бурлили в мальчишке. Пицца остывала, а желудок настойчиво требовал немедленно утрамбовать в себя пару кусков. Да чтобы ещё и начинки было побольше. Мальчик кивнул, соглашаясь с каждым словом своего мужчины. Почему-то ему так тяжело и странно было думать о Блейзе как о парне. Он был такой взрослый. Но выражение "мой мужчина" звучало даже ещё более роскошно.
- Ммм... вкусно. Вкусно. Вкусно. Вкусно.
И тут Блейз увидел, что перед ним маленький пылесос. Лэсли всегда любил хорошо и много покушать. При этом ему удавалось оставаться таким хрупким и худеньким. В нём не появлялось лишнего веса, но и мышечная масса не увеличивалась. Мальчишка часто представлял себя накачанным. Как Блейз. Но у него не получалось. Впрочем в его худобе тоже было что-то необычайное. Кусок за куском одна пицца быстро исчезала в бездне желудка Синглтона, а заодно туда же убегала и кола, явно не желавшая оставаться в одиночестве. Уничтожив половину пиццы, мальчишка довольно облизнулся и распластался на своём мужчине, вытерев рот салфеткой и несколько раз целуя, лаская губами всё лицо любимого человека, подставляясь под поцелуи. Он уже понял, какие поцелуи ему нравятся больше всего и подставлял те самые места под мягкие губы Блейза.
- Да ладно тебе. Это всё ты. А я даже вытащить её не смог нормально. Может поэтому она и получилась вкусной? Но... главное - мы сделали её вместе. Вот если бы я к тебе переехал... мог бы каждое утро радовать тебя завтраками.
Мальчишка мечтательно вздохнул и тут же ойкнул, поняв, что снова мыслит вслух. Он тут же понял, что слишком много на себя берёт, а потому поспешил эту мысль отправить в отпуск. До лучших времён. Ему очень нравилось думать, что когда-то они с Блейзом смогут жить вместе, но не так же скоро. Или так?
Удивительный вечер продолжался. Лэсли был безумно рад тому, что нашёл в себе смелости прийти в гости, а не стал дожидаться Блейза в баре. Здесь было так хорошо, что совершенно не хотелось возвращаться домой. Более того - мальчишка даже забыл, что нужно скоро будет идти домой. А ведь придётся расстаться. На какое-то время. А потом снова придумать отговорку для своей мамы, чтобы сбежать на встречу со своим принцем. Принцем, который рассказывал о том, куда можно было бы отправиться путешествовать. Это было невероятно. Он рассказывал так, что Синглтон мгновенно переносился в ту страну, которую называл Блейз. В его воображении разыгрывались сотни сюжетов, сотни разных историй для них двоих. И это было так прекрасно, что хотелось кричать на весь мир об этом. День Рождения в другой стране. Или Новый Год. Или любой другой праздник. Да просто уехать куда-то вместе с ним. О таком Лэсли не мог даже и мечтать, но Блейз сам, своими руками, творил новую мечту для мальчишки. Мечту, которая вполне могла стать реальностью.
- Конечно я бы хотел с тобой уехать. Куда ты скажешь - мне всё равно. Я ведь ни разу нигде не бывал... Но с тобой хоть в Тибет на медитацию отправлюсь. Только... школу я пропускать не хочу... учиться - это важно. А вот каникулы - самое оно. Но только... это... у меня нет столько денег, чтобы оплатить билет... а мама не даст столько денег.
Лэсли понуро посмотрел куда-то в сторону. Но мысли о Диснейленде и других местах, куда можно поехать, очень быстро развеяли его грусть. Он вскочил с дивана и запрыгнул на стол, аккуратно убрав перед этим пиццу и напитки.
- Представляешь? Мы бы уехали в Париж и отправились бы на елисейские поля. А там можно было бы валяться на мягкой траве и кушать всякие вкусности. А потом мы бы вернулись вечером и танцевали бы до утра. Ты любишь танцевать?
Мальчишка представил, как обнимает Блейза в танце и как вальсирует с ним. Он двигался по столу мягко и невесомо. Создавалось впечатление, что мальчик всю жизнь занимался танцами, что это его стихия.
- А нам бы играла музыка из мультфильма "Анастасия". И мы продолжали бы танцевать, пока на Эйфелевой башне не погас бы последний огонёк. И все смотрели бы на нас и радовались бы. И никто не завидовал бы. Никто не смог бы нас обидеть. Никто... ааааааа!!!
Он промахнулся ногой мимо стола и с грацией Пизанской башни рухнул на мягкий ковёр, вовремя выставляя руки. Падение не было болезненным. Лэсли итак много в детстве падал, а потому научился смягчать падения.
- А потом я бы вот так упал на траву. А ты бы навис надо мной... и целовал бы до самых первых лучиков солнца. А ты бывал в Париже? А в Диснейленде? Я там был только один раз. Но меня не пустили на карусель из-за роста.
Он лежал на полу и ему было так хорошо. Как будто действительно это была не квартира, а елисейские поля. А ковёр - не ковёр, а мягкая трава. А Блейз - не Блейз, а прекрасный принц, приехавший в королевство маленького сера Лэсли.
- Какой сюжет для книги...
Мальчишка мечтательно произнёс последнюю фразу, не задумываясь о том, что сейчас выдал ещё один секретик. Он уже давно пытается начать писать книгу... но никак не мог начать строить историю. Впрочем сегодняшний вечер вполне мог стать началом удивительной по красоте и насыщенности истории.
- Блейз, как думаешь, если бы ты не спас меня тогда... встретились бы мы когда-то вообще? Ведь всё не случайно... наверно.